Средний класс представляет собой несущую конструкцию современной экономики и либерально ориентированных социальных систем, поскольку составляет основную массу квалифицированных работников и потребителей высокотехнологичной продукции, а также наиболее активную часть электората. Создание среднего класса — это цель любого правительства, которое реально стремится к развитию рыночной, технологически развитой и инновационно ориентированной экономики. Поэтому не случайно, что доля среднего класса в общей структуре населения давно превратилась в своего рода индикатор при определении уровня развитости той или иной национальной экономики.

Страны Центральной Азии также взяли за ориентир развитие среднего класса и в значительной степени преуспели в этом, особенно самые крупные экономики региона в лице Казахстана и Узбекистана. Однако в последние годы эксперты все чаще задаются вопросом: а все ли так безоблачно для среднего класса в долгосрочной перспективе? И, похоже, что основания для формулирования данного вопроса реально существуют.

Несущие конструкции среднего класса

Прежде чем ответить на поставленный вопрос, нам кажется необходимым дать общее определение нынешнего среднего класса, что представляется не совсем простым делом. Экономисты и социологи предлагают множество моделей, и на Западе этот вопрос даже заслужил название tricky concept («хитроумная/каверзная концепция»). На наш взгляд, из всего разнообразия моделей и мнений все же можно выделить несколько наиболее часто фигурирующих критериев.

Это, в первую очередь, критерий уровня доходов индивидуумов и домохозяйств. Однако при применении данного критерия было бы неверным проводить прямые параллели между развитыми и развивающимися странами. Например, считается, что в США домохозяйству, чтобы быть отнесенным к среднему классу, необходимо иметь годовой доход, на 67-200%  превышающий медианный доход. Это где-то в районе $100-150 тыс. в год. Некоторые американские экономисты даже полагают, что годовой доход домохозяйства, который бы позволял уверенно относить его к среднему классу, должен составлять $250 тыс. и выше или в пять раз больше медианного дохода. Для сравнения: минимальный уровень годового дохода для домохозяйства «богатого класса» (upper class) в США начинается с $390 тысяч. 

Естественно, что лишь очень небольшое число домохозяйств развивающихся стран, в том числе и стран Центральной Азии, могут дотянуть до этой суммы. Но это не означает, что как такового среднего класса в регионе нет. Он есть, но для этого необходимы иные модели расчета, основанные на страновой специфике. На наш взгляд, было бы более корректным установить для каждой страны свои минимальный и максимальный уровни доходов, превышающие медианный, которые бы позволяли относить граждан и домохозяйства к нижней и верхней стратам среднего класса (lower and upper middle class). Этот уровень доходов должен обеспечивать приобретение качественной продуктовой корзины, медицинских и образовательных услуг, оплату арендной платы за жилье или оплату собственного жилья, отдых на местных и заграничных курортах, приобретение высокотехнологичной продукции (компьютеры, личные автомобили, бытовая техника). При этом на продуктовую корзину и оплату коммунальных услуг должно уходить не более 20-30% от ежемесячного дохода.

Подобный дифференцированный подход уже применяется не только при оценке среднего класса развитых и развивающихся стран, но и внутри самих развитых стран. Например, в тех же США критерии среднего класса для каждого штата могут довольно серьезно расходиться.

Так, например, наиболее высокие показатели по доходам, необходимым для вхождения в средний класс, демонстрируют пять штатов — Мэриленд, Аляска, Нью-Джерси, Гавайи и округ Колумбия. Медианный годовой доход для домохозяйств в этих штатах находится в диапазоне от $67,6 тыс. (округ Колумбия) до $72,5 тыс. (Мэриленд). В свою очередь, доходы среднего класса были между $135 тыс. в округе Колумбия и $145 тыс. в Мэриленде. В то же время штаты, составившие последнюю пятерку (Кентукки, Алабама, Западная Вирджиния, Арканзас и Миссисипи), имели медианный годовой доход домохозяйств между $37,9 тыс. (Миссисипи) и $43,4 тыс. (Кентукки). Доходы домохозяйств среднего класса в них находились в диапазоне около $76 тыс. в Миссисипи и $86,8 тыс. в Кентукки.

Источники генерации среднего класса

Говоря о среднем классе в развитых и развивающихся странах, исследователи довольно часто обходят вниманием такие важные факторы, как различия в источниках его генерации. Вполне очевидно, что различия в структурах экономик порождают и различные по качеству преобладающие группы среднего класса. В постиндустриальных странах средний класс формируется, исходя из особенностей структуры постиндустриальной экономики, в которой более половины рабочих мест приходятся на сектор услуг (tertiary sector), а также на те производства, которые требуют высокой квалификации персонала. Остальное дает сектор добычи природных ресурсов.

В свою очередь, источником генерации среднего класса во многих развивающихся странах, находящихся на аграрной или индустриальной стадии развития общества, выступают отрасли экономики, которые напрямую зависят от различных видов сырьевого сектора. В Центральной Азии это, к примеру, Казахстан, экономика которого базируется на нефтяном секторе. Нефтяные доходы поддерживают активность в большинстве остальных секторов экономики, совокупно генерирующих средний класс. На пике мировых нефтяных цен примерно 25-30% населения Казахстана можно было отнести к среднему классу с учетом дифференцированного подхода. Однако со второй половины 2014 года после того, как нефть стала дешеветь, казахстанский средний класс также стал стремительно таять, и уже в 2016 году он составлял 10-15% населения.  

Еще одним мощным источником генерации среднего класса, часто не отраженным в исследованиях, является «теневой» сектор экономики как в развивающихся, так и в развитых странах. К «теневой» экономике относятся все виды экономической деятельности, доходы от которой стремятся нелегальными способами увести от обложения налогами. Почти во всех странах можно встретить группу людей с уровнем доходов и потребления среднего класса, которые частично соприкасаются или полностью погружены в «теневой» сектор.

Даже такой эталон современной экономики, как Европейский Союз, на самом деле имеет мощный «теневой» сегмент. Немецкий экономист Фридрих Шнайдер, автор книги Shadow Economy («Теневая экономика»), указывает, что в 2015 году «теневая» экономика составляла 18,3% от совокупного размера экономик 28 членов ЕС, общий ВВП которых на тот год составлял $16,3 трлн. по текущим ценам и $19,34 трлн. по паритету покупательной способности. Шнайдер отмечает, что в 2003 и 2008 годах доля «теневой» экономики в ЕС была еще выше — 22,6 и 20,1%, соответственно. В некоторых странах ЕС «теневая» экономика превышает четверть официальной. Например, в Литве «теневой» сектор составлял 27,1% в 2014 году и 25,8% в 2015 году. Наибольший рост «теневого» сектора в 2014-2015 годах показала Франция, в которой он увеличился с 10,8 до 12,3%.

Страны Центральной Азии также имеют довольно развитый «теневой» сектор вследствие воздействия многих факторов (например, высокого налогового бремени), которые вынуждают часть бизнеса уходить в тень.

Технологический вызов среднему классу

Рассматривая феномен среднего класса, нужно отметить, что он в своей нынешней форме не представляет собой какую-то незыблемую конструкцию. Средний класс в том виде, в котором мы его знаем, есть продукт 3-го, 4-го и 5-го технологических укладов. Даже при пятом укладе, несмотря на процесс информатизации и компьютеризации, в связке «человек—машина» человек по-прежнему занимает преимущественно место умного и руководящего компонента, в то время как машина служит инструментом воплощения его замысла.

Однако в настоящее время на фоне постепенного ускорения процессов внедрения шестого технологического уклада отмечается появление изменений в соотношении компонентов в связке «человек—машина». В новой модели с переходом машин на стадию высокой автономности машина, наряду с человеком, становится умным компонентом. Благодаря этому создается новая среда обитания с высокой степенью интеграции людей и машин от нано- до макроуровня (smart city) в единое производственное пространство. Эксперты говорят о смешении технологий, стирающих грань между физической, цифровой и биологической сферами. Однако подобная трансформация ставит множество вопросов, в том числе и для среднего класса с точки зрения перспектив его выживания.

Подобные вопросы не являются чем-то футуристическим, а уже активно рассматриваются экономистами и политиками ведущих стран мира. В частности, тема влияния четвертой индустриальной революции и перспектив среднего класса стала главной на прошедшем в 2016 году 46-м Всемирном экономическом форуме в Давосе (Швейцария), собравшим 2500 глав ведущих стран, корпораций и международных организаций. На форуме были высказаны опасения, связанные с угрозой сильного сокращения численности среднего класса, поскольку уже в ближайшем будущем каждое второе рабочее место будет отобрано у людей «интеллектуальной автоматизацией».

В следующие пять лет только в крупнейших экономиках мира из-за роботизации и 3D-printing под угрозу будут поставлены 7 млн. рабочих мест

На обсуждение даже был поставлен вопрос о «мире без рабочих мест». Обсуждение этого вопроса предварял доклад, подготовленный экспертами Всемирного экономического форума The Future of Jobs («Будущее рабочих мест»). В докладе указывается, что в ближайшие пять лет из-за роботизации и 3D-printing под угрозу будут поставлены 7 млн. рабочих мест только в крупнейших экономиках мира. При этом 52% потерянных рабочих мест придутся на мужчин, и 48% — на женщин. Однако если учесть, что в целом количество занятых женщин меньше, чем мужчин, то трансформация экономики ударит по ним сильнее — на каждое одно созданное рабочее место для женщин будет приходиться пять потерянных рабочих мест, в то время как для мужчин этот показатель составит 1:3.

Аналитики банка Merrill Lynch (США) также дают неутешительные прогнозы относительно влияния роботизации на рабочие места и формирования среднего класса в США и Великобритании. По их расчетам, до 2020 года примерно $152,7 млрд. будут инвестированы в глобальный рынок роботизации и искусственного интеллекта, так как эти технологии позволят поднять  производительность в ряде отраслей на 30%. Это приведет к потере 35% рабочих мест в Британии и 47% в США в ближайшие двадцать лет, так как они будут замещены новыми технологиями.

До 2020 года примерно $152,7 млрд. будут инвестированы в глобальный рынок роботизации и искусственного интеллекта, что приведет к потере 35% рабочих мест в Британии и 47% в США в ближайшие двадцать лет

Куда будет направлен удар?

Итак, на какие именно страты среднего класса придется массированный удар? В развитых странах удар первой волны от нового типа дигитализации и роботизации придется, прежде всего, на низшие страты среднего класса, которые участвуют в производствах или услугах с высоким уровнем применения мануального труда. Уже упоминавшийся банк Merrill Lynch указывает, что в США наибольшим рискам будут подвергаться рабочие места со средними доходами с применением ручного труда и в сфере сервиса, а также низкооплачиваемые профессии.

Также пострадают в ближайшие пять лет и некоторые более высокооплачиваемые сегменты среднего класса в таких сферах, как здравоохранение, энергетика и сектор финансовых услуг. Например, в 2015 году в развитых странах роботы взяли на себя проведение 570 тысяч сложнейших хирургических операций. Компьютеры все активнее используются в автономной диагностике заболеваний благодаря скорости обработки информации. Установленный недавно в клинике Memorial Sloan-Kettering Cancer Center в Нью-Йорке суперкомпьютер Watson производства компании IBM может обрабатывать 1 млн. научных пособий в три секунды и помогает быстро ставить диагнозы заболеваний.

Бывший исполнительный директор банка Barclays Энтони Дженкинс прогнозирует масштабную потерю рабочих мест в финансовом секторе развитых стран в ближайшие десять лет — от 20% по мягкому сценарию и до 50% по жесткому. Только один Barklays, если прогнозы его бывшего главы исполнятся, может потерять от 26 до 66 тысяч рабочих мест и закрыть 280-700 своих отделений.

В развивающихся странах пострадают рабочие места в сырьевом секторе, а также те, которые ориентированы на производства 3-го и 4-го технологических укладов с масштабным применением ручного труда и энергии. Угроза для них будет идти, главным образом, со стороны изменений в развитом мире. Повышение эффективности использования природных ресурсов по модели zero waste («ноль отходов») в развитых странах, куда развивающиеся страны экспортируют свои минеральные ресурсы, увеличение доли возобновляемой энергетики и внедрение новых технологий в добычу ранее труднодоступных ресурсов с параллельным снижением себестоимости их добычи могут негативно сказаться на притоке валюты в развивающиеся страны, что ударит по рабочим местам и среднему классу.

Из-за внедрения новых типов производственных роботов в развитых странах может уйти в прошлое драйвер экономического роста для развивающихся стран — офшоринг и участие в глобальных цепочках производства добавленной стоимости

Также из-за внедрения новых типов производственных роботов в развитых странах может значительно сжаться или даже уйти в прошлое такой драйвер экономического роста для развивающихся стран, как офшоринг и участие в глобальных цепочках производства добавленной стоимости. Так, в последние годы на наиболее продвинутых и технологически интенсивных производствах развитых стран внедрение типов новых роботов позволило значительно продлить период непрерывной сборки. Например, в Японии роботы при производстве автомобилей уже могут в автономном режиме производить сборку в течение 30 дней. Также роботы начинают выигрывать на некоторых направлениях у офшоринга по рентабельности производства. В среднем офшоринговое производство позволяет западным компаниям экономить до 65% расходов на оплате рабочей силы, в то время как замещающие людей роботы уже повышают этот показатель до 90%.

Естественно, что крупный бизнес развитых и развивающихся стран, привыкший считать каждую копейку, будет все больше ориентироваться на внедрение новых технологий, так как это будет положительно сказываться на его конкурентоспособности и прибыли. Еще в 2013 году авторитетный McKinsey Global Institute подсчитал, что только финансовый бизнес сможет экономить до 9 трлн. долларов на зарплатах в глобальном масштабе, в случае массового внедрения новых компьютерных технологий, которые возьмут на себя интеллектуальные задачи по анализу кредитных рейтингов потребителей и предоставлению советов в финансовой сфере.

Новые рабочие места для среднего класса

Все указанные технологические изменения, конечно же, ставят вопрос о том, как можно выйти из ситуации, угрожающей будущему среднего класса развитых и развивающихся стран, в том числе стран Центральной Азии.

Мнения экономистов и аналитиков сегодня по данному поводу разделились. Пессимисты указывают, что средний класс ожидает серьезная трансформация, которая будет характеризоваться значительным сужением его низших страт и увеличением пространства поляризации между верхними (upper middle class) и низшими (lower middle class) стратами, что может послужить катализатором социальной нестабильности.

В свою очередь оптимисты говорят, что не все так плохо и что изменение структуры экономики просто изменит структуру потребностей в кадрах. Оптимисты советуют представителям низших и верхних страт среднего класса, которые в будущем хотели бы сохранить своих детей в этом сегменте общества, уже сегодня начать более четко выбирать направления профессиональной подготовки. В частности, повышенное внимание необходимо уделить профессиям, которые связаны со сферами, определяемыми аббревиатурой STEM — наука (science), технологии (technology), машиностроение (engineering) и математика (mathematics).

Но это все на частном уровне. Между тем, большинство оптимистов признают, что ключевую роль для решения вопроса сохранения среднего класса должны играть государственные структуры, на которые выпадет важнейшая функция по созданию соответствующих условий для эффективного приспособления населения к вызовам новой технологической эпохи. В то же время эксперты подчеркивают, что степень сложности задач, которые стоят сегодня или будут стоять в обозримой перспективе перед развитыми и развивающимися странами, все же будет разная.

В первую очередь, степень сложности будет определяться разницей в финансовых ресурсах, которые могут быть направлены на реформы. Естественно, что страны Центральной Азии обладают несоизмеримо меньшими финансовыми ресурсами по сравнению с ЕС, США, Японией и Китаем, что в свою очередь будет вынуждать их правительства более выверенно и точечно направлять средства в развитие тех отраслей, которые способны к массовой генерации среднего класса.

Ключевую роль для решения вопроса сохранения среднего класса должны играть государственные структуры, на которые выпадет важнейшая функция по созданию соответствующих условий для эффективного приспособления населения к вызовам новой технологической эпохи

Наряду с этим степень сложности задач для стран ЦА и всех развивающихся стран, по сравнению с ведущими мировыми экономиками, будет определяться разницей в научном потенциале, в количестве и качестве кадров, уже работающих в экономике нового типа, а также в доле, которую занимает инновационный сектор в общей структуре национальных экономик.  

Заключение

Говоря о перспективах среднего класса в новую эпоху, сегодня уже можно вполне уверенно анализировать не только вопросы выживания и трансформации среднего класса, но также вопросы, касающиеся сопутствующих изменений экономического и социально-политического характера. Как известно, смена моделей производства всегда приводит к изменению системы ценностей, общественных воззрений и типов государственного управления. В свое время внедрение капиталистического способа производства привело к закату традиционного мира с его ремесленным производством. На смену пришли ценности Модерна, мир больших идеологий и среднего класса. Отмечаемое сегодня наступление инновационной экономики и нового способа производства также несет в себе огромную потенциальную возможность для смены всей ныне существующей парадигмы с ее упором на средний класс. На этом фоне вопрос о том, как на данный вызов ответят страны мира, включая страны Центральной Азии, безусловно, станет одной из интриг исторического масштаба, сопоставимой по значимости с той трансформацией, которую пережил мир в период с XVI до первой половины XX веков.

Источник: review.uz